Доверься, он твой - Страница 26

Катерина шла от дома Вадима к машине и чувствовала на себе взгляд. Вадим следил за ней с балкона, она, не оборачиваясь, помахала рукой.

Подойдя к "матизу", вынула брелок, на секунду сердце сжалось — сработает? Сработал. Значит, механик прав. Но все равно придется искать фирму, которая занимается сигнализацией. Потом. Слава Богу, потом.

Катерина ехала домой и думала о Вадиме, хотя правильнее было бы думать не о нем, а о том, что случилось в подмосковной лечебнице.

Вот этим опасны всякие увлечения не по теме, корила она себя. Все большее пространство в ее мыслях отвоевывает этот человек. Но разве сейчас для этого подходящее время? Пример матери чего стоит!

Но почему-то, вспомнив о матери, Катерина направила мысли не по наезженному пути: вспышка страсти, болезнь, крах всего и всех. Она подумала о том, чем всю жизнь занималась Ксения Демьяновна Улановская-Веселова. Рассказывая, как влияет на характер человека смесь кровей, говорила:

— Но это не про нас с тобой. Мы с одной кровью, в нашем роду, кроме русских, никого. Но что это значит? Мы произносим европейские слова и совершаем азиатские поступки.

Катерина улыбнулась. Ксения Демьяновна тому пример. Федор — наглядное подтверждение.

Катерина однажды спросила ее — а не хотела ли мать с помощью Федора во всех тонкостях изучить якутский характер? Она сама повторяла много раз, что если хочешь понять человека другой национальности, проживи с ним не меньше пяти лет.

А в Вадиме есть еще какая-то кровь, кроме до боли знакомой? Она не знала. Но даже если бы она была, то она бы не возмутилась сроком — пять лет. Пожалуй, готова на более долгий. Чтобы узнать его.

Катерина поставила машину в гараж. Огляделась — ни механика, ни Филимона, никого нигде. Ветер гнал пыль между рядами металлических боксов.

Закрыв ворота, Катерина направилась домой. Но похоже, все еще была не здесь.

— Скажи мне честно, — вспомнила она вопрос Вадима. — Ты когда-нибудь доверяла какому-нибудь мужчине по-настоящему?

Ее удивил вопрос. Но ответ нашла быстро:

— Да. Доверяла.

— Кто же этот удачливый мужчина? — Вадим сощурился.

— Его звали Михаил… — нарочно тянула она. — Михаил Александрович. — Заметив, как от секунды к секунде серые глаза становятся уже, а взгляд подозрительнее, поспешила добавить: — Мой двоюродный дедушка.

Глаза Вадима не просто раскрылись, они стали круглые. Раскрылся и рот, Вадим расхохотался. В его смехе она услышала… что? Неужели радость?

— Расскажи скорее, что должно быть в мужчине, который способен вызвать у тебя, такой осторожной, такой… — Вадим хотел найти еще одно слово, более точное, но не нашел и почти повторился: — такой недоверчивой, доверие?

— Что должно быть? — переспросила она. Подумала. — Он должен быть просто настоящий мужчина. — Улыбнулась, смахнула редкую челку со лба. Но она тут же вернулась на место. Он протянул руку и убрал ее. Она послушалась. — Самое странное: дядя Миша не был мужчиной в том смысле, в котором это слово понимают сегодня в первую очередь.

— Ты имеешь в виду… — Он усмехнулся. — Он не менял женщин через день?

Катерина поморщилась, покачала головой. Вадим наблюдал за ней, не желая пропустить ни одно движение.

— Я имею в виду, — продолжала Катерина, — то, что он никогда не был женат.

— Вот как! — не удержался он. — Не значит ли это… — Вадим не договорил, она перебила его, осеклась:

— Извини, я тебя перебила.

— Ничего, продолжай. — Он махнул рукой. — Если есть мысль, она не потеряется.

Катерина кивнула.

— С ним кое-что случилось, в молодости. После чего он не мог иметь семью. — Катерина не хотела рассказывать Вадиму подробности. — Но ты спросил, доверяла ли я кому-то из мужчин. Да, ему я доверяла.

— Понятно, — вздохнул он. — А посвежее никого не вспомнишь?

— Нет, — сказала она так искренне, что он рассмеялся. — Времени не было. Доверишься — время потеряешь. Не только доверяясь, но и после этого. Восстанавливая разрушенное хозяйство. — Заметив удивление на его лице, объяснила: — Душевное хозяйство.

— Ты бережешь себя, — заметил он, усмехнувшись.

Катерина быстро вскинула голову:

— Я должна. Потому что нужна не только себе. Ты знаешь — мать, брат. Я стою между ними, а они держатся за мои руки. Мать — за правую, брат — за левую. — Она поморщилась. — Но ты имел в виду что-то свое, когда спрашивал о доверии? — Она смотрела на Вадима выжидающе.

— Конечно. Я имел в виду… Я хотел узнать…

— Ага, — перебила она его, — ты хотел узнать, известно ли мне вообще, что такое доверие женщины к мужчине? Входит ли это понятие… в круг моих… возможностей?

Он хмыкнул:

— Примерно.

— Да, входит. — Она порозовела. — Я знаю, что такое доверять мужчине. В нашей семье — я имею в виду семью в широком смысле: бабушка, мать, я — всегда доверяли мужчинам. — Она сощурилась, словно всматривалась в прошлое своих предшественниц, желая убедиться, что не приукрашивает. — Никто из них не ошибся. — "Даже мать, родив Федю и тем самым изумив всех", — подумала Катерина, но не сказала.

— Значит, ты тоже не ошиблась? — допытывался он. — Если нет, то почему говоришь, что доверяла только двоюродному дедушке?

— Гм… — подала она голос. — Понимаю, ты о моем бывшем муже. — Она вздохнула. — Тогда я не думала о доверии к нему. Я тешила себя самоуверенностью.

Он молчал, обдумывая то, что услышал. Она видела, что Вадим ждет объяснений. Самой себе она давно объяснила. Все просто: ее не могут не любить, ее не могут обмануть. Потому что все вокруг любят ее и никто никогда не обманывал. А если человек хочет быть рядом с ней, то и он такой же.